Через пару минут в коридоре послышался топот ног, затем дверь распахнулась, и в помещение буквально влетел капитан Дидрич.

— Экселенса! — особист резко остановился, потом шумно выдохнул и, приложив руку к груди, быстро шагнул в сторону.

Следующим в комнату вошёл Вирстафен. Ничего не сказав, майор еле заметно кивнул и тоже сместился к стене, освобождая проход тому, кого ожидала Анцилла.

Третьим «гостем» оказался мужчина с рюкзаком за спиной, облачённый в простой камуфляж без знаков различий. На поясе у него висела обыкновенная сапёрная лопатка, в набедренной кобуре покоился бластер.

— Оставьте нас, — бросила герцогиня Дидричу и Вирстафену.

Дверь затворилась. В кабинете остались двое.

Мужчина сделал два шага вперёд и вскинул к виску правую руку:

— Барон Румий! К вашим услугам, экселенса.

Анцилла обворожительно улыбнулась, не спеша подошла к мужчине и… со всего размаха влепила ему пощёчину.

— Ты говорил, десант своих не бросает, и исчез на полгода!

Гость помотал головой, тронул себя за щёку и пристально посмотрел на стоящую перед ним женщину.

Секунд десять они играли в гляделки, затем женщина внезапно шагнула вперёд, обхватила мужчину руками и, прижавшись к нему, тихо всхлипнула:

— Какой же ты всё-таки гад, рядовой…

Глава 15

Встреча с герцогиней Ван Тиль оказалась слегка не такой, на какую рассчитывал.

Пока шёл по темным коридорам полуразгромленной базы, сопровождаемый тремя бойцами с оружием, лихорадочно пытался представить, как это будет, что я скажу ей, что она ответит и будет ли вообще отвечать, но ничего путного в голову не приходило. Всё, что прикидывал раньше, всё, о чём размышлял, казалось теперь какой-то фигнёй. И чем ближе я подходил к главной цели всей операции, тем сильнее у меня дрожали колени. Фигурально, конечно, а не по-настоящему, но всё равно — я тупо боялся. Чего? Наверное, несоответствия реальности ожиданиям. А если коротко, до почечных колик боялся получить от сиятельной экселенсы отлуп по всем направлениям.

Хотя, если честно, ещё будучи «честным убийцей» на Флоре, ничего особенного и не ждал. Между нами лежала целая пропасть, и преодолеть её было практически невозможно. Потом, правда, случилось много чего, и я реально стал тем, кем стал, но, по большому счёту, это мало что значило. Выскочка из низов никогда не сможет встать вровень с потомственной аристократкой…

Или всё-таки сможет?..

Она была великолепна. Как в нашу первую встречу на «Полигоне-6».

Именно такой я её и запомнил.

А потом она дала мне по морде. А я стоял дурак дураком и чувствовал себя и впрямь виноватым, как будто и вправду бросил её одну против всех.

А затем она вдруг прижалась ко мне и едва ли не разрыдалась, и все мои самоедские мысли разом вылетели из головы, словно их никогда и не было.

А дальше мы просто стояли, обнявшись, и где-то через минуту она вдруг спросила:

— Ты что, действительно стал бароном?

Я молча кивнул.

А она снова спросила:

— И где теперь выдают эти титулы?

— На Флоре, — пожал я плечами. — Только их не выдают, а берут. Сами, по праву сильного.

— На Флоре?! Ты был на Флоре? — удивилась она.

Я снова кивнул.

— Странно, — герцогиня нахмурилась и глянула в сторону двери. — А мне говорили, что ты погиб.

— Тебя обманули. Может быть, неосознанно, по незнанию.

— Незнание не освобождает от ответственности, — рассеянно проговорила Анцилла и вновь повернулась ко мне. — Ты должен мне всё рассказать.

— Прямо сейчас?

Она вдруг откинула голову и засмеялась.

— Нет. Конечно же, нет. Я очень хочу, я прямо сгораю от любопытства услышать твою историю, но прямо сейчас не получится. Прямо сейчас мне надо много что сделать. Тебе, я думаю, тоже.

— Да. Ты права. У нас ещё масса дел, и отложить их нельзя.

— Ну… тогда до свидания, Ви… — она неожиданно осеклась и посмотрела мне прямо в глаза. — А я ведь совсем не знаю, как к тебе сейчас обращаться?

— Зови меня просто Дир.

— Дир? Не Вит?

Я покачал головой:

— Рядовой Вит Ал умер ещё на Шайо. Погиб в перестрелке. А Дир… так меня звали на Флоре.

— Хорошо, я буду звать тебя Дир. Но только, когда мы вдвоём. А вот на людях, прости, я буду обращаться к тебе исключительно «экселенц»… если ты конечно не против.

На этот раз смеяться пришлось уже мне:

— Не против, моя экселенса!..

Новой встречи и обещанного разговора пришлось дожидаться целых два дня.

Дел оказалось действительно много. Хоронить павших, собирать раненых, фильтровать пленных, расчищать завалы, считать трофеи, организовывать взаимодействие, вникать в текущую политическую и военную ситуацию…

За это время мы с герцогиней виделись трижды и даже успели перекинуться парой фраз, но всё на бегу и, соответственно, без продолжения. И это, наверное, правильно. Сперва надо разобраться с текучкой, а дальше, надеюсь, всё само собой образуется.

Место под штаб нашему корпусу выделили «козырное» — на чудом сохранившейся биостанции.

Дому Ван Тиль она в настоящий момент была ни к чему, а мне, наоборот, пригодилась. Что интересно, там ещё оставались учёные. Почему они не слиняли с планеты в преддверии боя, фиг знает. Видимо, слишком любили свою науку и просто не могли бросить то, над чем работали здесь долгие годы.

Мне это было только на пользу.

Биологи в нашей команде отсутствовали, а завербовать найденных, пообещав им полный карт-бланш на исследования и неограниченное (ну, почти неограниченное) финансирование, оказалось не так уж и трудно. Командовать ими я поручил капитан-инженеру Эрлиху. Он хоть и не химик-биолог, но, в целом, в науках шарит и к тому же военный: строем их, конечно, ходить не заставит, зато дисциплину обеспечит какую положено.

Задание новой команде яйцеголовых я выдал одно-единственное: попробовать разобраться, что за субстанция хранится в ампулах с Флоры. Пришлось даже пожертвовать двумя образцами из шкатулки милорда Салватоса, оба с чёрными оголовками. На безусловно положительный результат я, естественно, не рассчитывал, но общее представление хотелось бы получить.

Секретность для этой работы организовал точно такую же, как для работы с синхронизаторами гиперполя — чтобы никто никому и, как говорится, ни сном, ни духом. Учёная братия чуток пороптала, но подчинилась… Ага, попробовали бы не подчиниться! Живо бы с тёплого места слетели, да сразу же в карантин. И на полгода, как минимум, чтоб раньше времени не разболтали, чем мы тут занимаемся.

Режим, кстати, удавалось поддерживать без лишних усилий.

Любопытно, но факт. Уже на следующие сутки после сражения выяснилось, что Мегадея попала в такую же барьерную анизотропию, как Тарс. Та же «система ниппель»: наружу сколько угодно, обратно никак.

Обнаружили этот эффект уже проверенным способом: отправили в ближайшие две системы разведывательные зонды со специальной аппаратурой, один для связи, другой для контроля, и всего через час первая гипотеза полностью подтвердилась: анизотропия в наличии.

Вторая касалась только меня и Гаса и заключалась в том, что по всем параметрам выходило: односторонний барьер возникает именно из-за нас. То есть, как только мы куда-нибудь прибываем, то сразу же закрываем от внешних воздействий участок гиперпространства в точке прибытия. Не навсегда, конечно, но тем не менее. И если судить по Тарсу, это практически месяц спокойного времени. А месяц — это шестьдесят дней, и каждый из них надо потратить с пользой.

Единственная закавыка — барьерной энергии во мне сейчас не было, так что, скорее всего, анизотропию для Мегадеи Гас «устроил» один, и значит, спокойного времени у нас может оказаться меньше «расчётного». Правда, об этом я пока никому не рассказывал, даже напарнику…

Официальное приглашение на встречу с главой дома Ван Тиль я получил вечером после очередной «дцатой по счёту» инспекции восстановленных бронекуполов системы ПВО.